Казань как один из древних городов, как часть исторического прошлого нашего края возникла не на пустом месте. Но почему именно здесь? Почему именно 1000 лет назад? Эти, казалось бы, простые вопросы вызывают жаркие споры среди учёных. В чём феномен потрясающего булгарского градостроительства, изумительной быстроты при создании целой системы крепостей, городов и городков, замков? От чего нужно было защищаться и нужно ли было это делать вообще?

Богатая история нашего края таит в себе немало загадок. И то, что мы знаем — лишь малая толика былого многообразия и великолепия реальной жизни. Вот почему очень непросто ответить на эти вопросы. Учёные много писали о Булгарском государстве, его городах, культуре. Но сам процесс становления страны и государства был намечен только общими штрихами. Лишь в последние годы стали открываться широчайшие перспективы исследования этого процесса, и публикующиеся материалы ярко подчёркивают значение культуры и цивилизации Поволжья в истории Европы и Азии.
Стало очевидным, что секрет феноменального развития Волжской Булгарии заключался в том, что она была важной составной частью огромного цивилизованного мира. Именно это и стремится показать автор в предлагаемом очерке. В основе повествования лежат археологические и исторические свидетельства, систематизированные по периодам, которые стали вехами в истории края. Впервые анализируется развитие городской культуры в Среднем Поволжье на широком историческом фоне.

ЭПОХА ДЖАФФАРИДОВ

Волжская Булгария в первой трети X века

Среднее Поволжье, бывшее в IX веке далёкой северной окраиной Хазарского государства, в начале X века стало важным транзитным центром международной торговли. Караваны хорезмийских купцов, издавна освоившие северное направление трансконтинентального «Великого Шёлкового пути» в страны «седьмого климата», торговые дружины «русов-варягов» стали постоянными посетителями этих мест.
Отдалённость булгарской окраины от метрополии, её относительная автономность и тесные отношения с массой кочевых племён угров, печенегов, гузов, кочевавших поблизости и являвшихся важным инструментом во внешнеполитических мероприятиях крупнейших держав того времени — всё это активизировало борьбу в регионе за сферы влияния. Дипломатическая борьба за этот стратегический район стала одной из ведущих тем международных отношений первой половины X века.
Булгарские племена на Средней Волге к началу X века известны по письменным источникам под названиями болгар, эсегель, берсула, в числе племени булгар — баранджары, исповедовавшие мусульманство. Независимо от них упоминается не булгарское племя суаз. Известно имя одного из предводителей булгарских племён Шилки (Абдуллаха), правившего в конце IX — начале X века (предположительно до 902-907 годов).
Этому, безусловно, неординарному человеку принадлежит, скорее всего, первая инициатива объединения булгарских племён под главенством булгар и идея политических контактов с далёким Багдадом (1), осуществлённая только его сыном и внуками. Титул «эльтебер» («балтавар»), который носил Шилка, означал верховного предводителя федерации племён.
После смерти Шилки в начале X века один из его сыновей — Алмуш получил в наследство не только власть над большим и сильным племенем, но и утвердившееся первенство среди разрозненных и своенравных соседей. Придя к власти в 902-907 годах, он к 922 году был уже немолодым человеком лет за тридцать, скорее всего ближе к сорока, полным и грузным.
За годы своего правления он существенно укрепил свои положение и авторитет. Основу внутренней стабильности объединения составили прочные династические связи с соседями. Сам Алмуш был женат на дочери (сестре?) влиятельного огузского предводителя Этрека (2). От этого брака у него было несколько сыновей и дочерей.
Первая из дочерей была выдана замуж за князя булгарского племени эсегель. Следуя установившейся традиции, вторая его дочь была отправлена в гарем хазарского кагана. Один из сыновей Алмуша также впоследствии оказался при дворе хазарского кагана, правда, в качестве заложника (3). Могущество и богатство булгарского предводителя заставляло считаться с ним всех, кто прибывал в этот регион.
Собственную позицию по внешнеполитическим вопросам булгары впервые открыто продемонстрировали в 912 году. Отряд русов на пятистах судах в рамках договора, заключённого в 911 году между ними и византийцами, при нейтралитете Хазарии, нанёс удар по каспийскому побережью, находившемуся тогда под властью мусульманских вассалов Арабского халифата — давнего противника Хазарии и Византии. Крупнейшие торговые пункты на побережье, стоявшие на транзитном пути из Средней Азии в Поволжье, оказались разгромленными.
Мусульмане, жившие в Итиле и понёсшие огромные убытки, организовали нападение на возвращавшихся русов, хотя последние выполнили все обязательства перед каганом, оговоренные ранее (половина полученной добычи) и данные ими на условии хазарского нейтралитета. Каган предупредил русов о готовящемся нападении, но активного противодействия мусульманам не оказал. Более тридцати тысяч русов погибло в сражении. Оставшаяся часть отступила вверх по Волге, однако вожди буртасов и булгар, заинтересованные в поддержке среднеазиатской торговли и подстрекаемые находившимися здесь восточными дипломатами и купцами, также напали на них, перебив ещё пять тысяч человек. Прорвавшаяся через заслон небольшая часть русов вернулась на родину.

Политическая линия Алмуша — предводителя сильнейшего булгарского объединения, ориентировавшегося на мусульманский Восток, прослеживается здесь очень чётко. В это время активизировались печенеги (в начале 910-х годов и особенно после 915 года), сменилась власть в Константинополе и Киеве в 912 году: на константинопольский престол вступил новый византийский император — Константин VII Багрянородный; на Руси по нелепой случайности гибнет князь Олег. Хазарский каганат раздирают внутренние конфликты, а в Халифате обострилась борьба с кармаитством. Всё это, по расчётам булгарского правителя, давало возможность реализовать его планы и утвердиться независимым правителем.
Энергичная дипломатия Алмуша вскоре принесла результаты. Несколько лет тайных переговоров через посредников и представителей при дворе багдадского халифа Ал-Муктадира завершились успешно. В 921 году из Багдада в Булгарию отправилось посольство, сведения о котором сохранились в отчёте секретаря посольства Ибн-Фадлана.

Интересно, что практической заинтересованности в этой миссии не испытывала ни та, ни другая сторона. Ал-Муктадир, завязший в финансовых проблемах, и во всём руководимый своей матерью, большого смысла в ней не видел, тем более что оказывать финансовую поддержку было нечем, и единственное, что было возможно — это оказать поддержку в вере. Весьма нелестную характеристику правлению этого халифа даёт Ал-Бируни: «драгоценности халифов всё умножались до дней Ал-Муктадира, а был он человеком своевольным, любил то, от чего не бывает добра, таким как он, — устраивал собрания с женщинами для игр и для праздности. Он набросился на деньги как хищный разбойник, а потом перешёл и к драгоценностям: расточал их среди женщин и руками женщин губил их».

Рекомендации по обеспечению посольства деньгами от продажи конфискованного имения и имущества опального чиновника в Хорезме были, скорее всего, нереальными. Кроме того, учитывая длительность, сложность и рискованность миссии, священнослужители участвовать в ней отказались.

Для Алмуша значимость этой миссии также была довольно условной, поскольку он, просивший у багдадского халифа денег на строительство крепости против хазар и наставления в вере, практически в них не нуждался (4). Мусульманство на Волге распространялось через хорезмийских купцов и проповедников уже во время правления Шилки, возможно, как альтернатива иудаизму в Хазарии и язычеству среди соседей. Достаточно большое число «мусульман» — около пятисот или пяти тысяч — жили среди булгар-язычников.
Сбор пошлин с купеческих караванов и флотилий, а также податей с соплеменников и военные добычи способствовали накоплению достаточно немалых средств. Кстати, это позволило Алмушу уже в начале своего правления осуществить первые эмиссии собственных монет (907 год).
Вместе с тем, несмотря на успех мероприятия в целом, не всё прошло гладко. Объединительного съезда племён, как планировал Джафар (Джафар — новое (5), мусульманское имя Алмуша), не получилось. В назначенное им для перекочёвки место согласились идти не все князья, и только угроза применения военной силы несколько улучшила ситуацию. Скорее всего и идея принять ислам из рук багдадского представителя также не нашла отклика в сердцах всех языческих соплеменников Джафара.
Предполагается, что возмутителем спокойствия был представитель некочевой знати по имени Варых, скорее всего из племени саваз. Поддержала его и часть представителей других племён. «Оппозиция» выступала против отхода от древних обычаев и принятия новой веры. Эту линию, скорее всего, разделяла и часть лояльных Алмушу князей.
Однако главным результатом этой миссии стала попытка провозглашения независимой от хорезмийских проповедников идеологической позиции, линии на политическое главенство в поволжском регионе. Одновременно это событие осложнило отношения как с хазарским каганом, так и с саманидским правителем Хорезма — Мухамедом ибн Ираком, посчитавшим такой шаг крайне некорректным.
Несмотря на вмешательство кагана — сюзерена, подтвердившего свою власть над эльтебером, посеянные семена дали всходы. Второй сын Джафара совершает хадж в Мекку и делает несколько монетных выпусков, а другой его сын — Микаил возобновляет полномасштабный монетный чекан. Ответное посольство булгар во главе с сыном эльте-бера не произвело сильного впечатления на халифа. Даже дары булгар — знамя, савад и деньги носили, скорее всего, символический характер, как выражение отношений вассалитета к верховной духовной власти.
Право власти у булгар по мусульманскому закону становится наследственным, хоть это и вступало в противоречие булгарским традициям. Однако вплоть до конца 60-х годов в Булгаре правят потомки Джафара: его сын Микаш и внук Абдуллах. Микаил, видимо, начинает и реализацию идей отца о строительстве своих крепостей.

Столицей государства в это время является город Болгар на Волге. Он расположен в тридцати километрах от устья Камы и в шести километрах от Волги, на краю верхней коренной террасы, возвышающейся над долиной Волги на тридцать метров. Ранний Булгар имел вид небольшого замка, расположенного на мысу между краем высокой террасы и глубоким оврагом. С напольной стороны городище было защищено двумя рвами и стеной вдоль восточного (внутреннего) рва. Рвы юго-восточными концами были подведены к отрогам оврага, а северными, сходясь вместе, подходили к обрыву террасы. Площадь этого укреплённого места была невелика и составляла девяносто тысяч квадратных метров. По мнению Т.А. Хлебниковой, основание города произошло в конце IX — начале X веков. Одновременно с созданием укреплений была заселена территория в непосредственной близости к ним с напольной стороны. Вокруг на расстоянии трёхсот-семисот метров располагались одновременные городищу пригородные поселения, которые образовали позднее городской посад. В них жило оседлое население, что подтверждают выявленные при раскопках культурный слой и остатки хозяйственных и жилых строений. В развитии оседлой хозяйственной деятельности и становлении города Болгар имел большие преимущества перед многими поселениями благодаря близости Волги, широчайшим волжским лугам и плодородным почвам.

Волжская Булгария во второй трети X века

Возникший город становится средоточием как политической, так и культурной жизни региона. Это очень способствовало развитию городской булгарской цивилизации.
В конце правления Микаила (40-е годы X века) центр международной дипломатической и военной активности переместился на запад, в Причерноморье и дунайскую Болгарию. Хазария вела достаточно искусную политику лавирования между Халифатом, Русью и Византией. Несколько изменил международную обстановку договор византийского императора Романа с князем Игорем, заключённый в 944 году, за год до гибели князя от рук древлян. Статья договора о военном союзе была направлена против хазар и их союзников, в том числе и булгар.
Булгары в это время основной упор делали на контакты с Саманидским правительством. Особенно ярко это проявилось, когда Саманиды отказались признать возведённого на багдадский престол в 946 году нового халифа Мути и чеканили монету от имени низложенного халифа Мустакфи. Монеты с именем Мустакфи чеканились и в Болгаре.
С середины 40-х годов весьма сложной стала ситуация и в Средней Азии. Государство Саманидов переживало серьёзный политический кризис. Междоусобная борьба, начавшаяся при Нухе I ибн Мансуре (943-954 годы), усилилась после смерти 20 ноября 961 года Абдал Малика ибн Нуха, когда в войсках начались бунты и усилился сепаратизм отдельных наместников.

В Булгарии Абдуллаху, сыну Микаила, правившему в 50-х - 60-х годах, пришлось разрешать несколько важных внутренних проблем, ослабивших его внешнеполитическую активность. Сопротивление, которое оказывали Джафару его ближайшие соседи при попытке подчинить их одной власти, в дальнейшем не затухло. В середине столетия (между 948-959 годами) альтернативу Болгару — ставке Джафаридов стал составлять Сувар, скорее всего племенная ставка вождя племени суаз. Здесь начал чеканить монету сын Ахмеда (вождя суазов?) Талиб одновременно с самим Абдуллахом. Своеобразие Сувара как в политическом, так и в религиозном плане сохранялось на протяжении всей домонгольской истории страны.
Поддержку Сувару мог оказывать хазарский каган Иосиф, боявшийся усиления булгар; свою роль сыграли политическая игра влиятельных группировок русов, хорезмийцев и евреев, делавших ставки на разных правителей, а также компромиссная позиция самого Абдуллаха. Не исключено, что разрешение проблемы затруднял и поток беженцев из окраинных районов Хазарии, разоряемых печенегами и гузами — беженцы осложняли внутреннее положение страны.
Город Сувар, расположенный на равнинной местности, сильно отличается от Болгара как по топографии, так и по характеру планировки. Его почти круглое в плане городище имеет мощную систему обороны из нескольких валов и рвов, а также дополнительные фортификационные сооружения, вне пределов основной линии. Площадь основной части городища невелика. Тем не менее округа городища была сильно заселённой.
Города Болгар и Сувар открыли своеобразные «ворота» в мир мировой культуры и политики, и благодаря им Волжская Булгария, находившаяся на окраине мусульманского мира, оказалась тесно связанной с событиями, довольно далёкими от неё.
Центром внешнеполитических связей для булгар был Хорасан, имевший давние контакты с булгарами. При Тахиридах (821-873 годы) столицей Хорасана был город Нишапур, к западу от которого находился округ Бейхак с городом Себзеваром, одним из главных центров шиитской пропаганды, давший мусульманскому миру ряд крупных писателей и учёных, начиная с IX века. Примечательно, что к востоку от него находился город Туе, в окрестностях которого в 818 году возник город Мешхед, где был найден один из полных списков «Записок» Ибн-Фадлана.
После того как в 900 году Саффарид Амир бине Лейс был разбит Саманидом Исмаилом бине Ахмедом, Хорасан вошёл в состав государства Саманидов. Столицей стала Бухара, но и Нишапур не потерял своего значения — здесь была резиденция особого наместника. В 40-х годах X века правительство Хорасана оказалось под влиянием шиитов.
Острая идейная борьба, казалось бы, обходила стороной булгарскую землю, но это оказалось не совсем так.

Дальше >>>